Стихи и проза Полины Яук

Осенняя песня. 

О чем твердит мне песня воробья
В осеннем скверике пустом и поредевшем,
О чем мне шепчет день за днем листва,
Что траурным ковром лежит, как прежде.
О чем молчит угрюмый старый дом-
Руки, что неизвестна мне, творенье.                                                
В его окне, наверно , день за днем
Менялись мода, люди и столетья.
Когда то пышной юбкою шурша,
К окну в том доме дама подходила.
Быть может, ей давно за сорок было
Или она была совсем как я-юна.
Она, поправив ленту на капоте,
Возможно, к инструменту тихо шла,
И, проронив аккорд на клавикорде,
Назад, на пост, в проем окна плыла.
Быть может, дама та ждала подругу,
Что ей была как старшая сестра.
Или надеялась увидеть сердцем друга,
Что ей был дорог в прошлом и всегда.
Она сомнениями терзалась и тревогой,
И взгляд её блуждал между осин,
Что окружали скверик, ненароком,
В котором я сижу одна, один…

Есть две зимы.

Есть две зимы —
Расскажу вам украдкой.
Как две зимы? —
Вдруг воскликните вы.
Есть две сестры —
Непохожие, разные,

Одну уж точно узнаете вы.
Мягкий снежок, мандарины, шампанское,
Запахом хвои пропах весь ваш дом.
Смех и улыбки, гости, подарки …
Вот и индейку подали на стол.
Кошка мурлычет.

Играет так нежно
С детства знакомый и радостный вальс.
Бьют часы полночь.
Вокруг все танцуют.
Блики салюта мерцают для вас.
Но, пройдёт время .
На землю ступает
Хмуро и чуждо вторая сестра.
Землю окутает сумрак ненастный —
Вечный он спутник её.
Сердце забьётся в тревоге неясной.
Людям вокруг всё равно.
Вихрями страха, надежд, безысходности
В яростном вальсе кружится пурга.
Вызов бросает неравный, насмешливый
Многим живущим —
— «Встречайте, Зима».
И всё равно равнодушной метели
Что, может, кто-то роняет слезу.
Что, может, люди ещё не успели отгородиться.
А вам всё равно?
Может, с холодной январской метелью
Кто-то качается в лодке судьбы.
Кто-то терзается в вихре сомнений.
Кто-то с надеждой грустит о любви.
Властью, провиденьем нам не дарованной
Время желаю я вспять повернуть.
И пожелать, чтобы
В жизни рискованной
Чаще с одною держали вы путь .

Краков и старая башня...

Краков и старая башня с часами.
Башня, где часто играет трубач.
Старая площадь, шарманки звук тает
Вторит печальною скрипкой скрипач.
Капли дождя мостовую умоют ,
Пыль сотрут с древних как город камней
Слезы смахнешь ты невольно рукою
От этой музыки грусти моей.
Сердце забьется, повеет тревогой
Ветер Европы и старых дворцов.
Дождь давно дробь по зонту отбивает,
Слушай ты музыку прошлых веков. 
Слышишь, как сладостный яд в твоем сердце
Музыка эта отчаянно звучит.
Словно о чем –то, давно уж ушедшем,
Словно о прошлом с печалью молит.
Ты оглянись, посмотри на прохожих ,
Или на тех кто сегодня с тобой.
Слов теплых ты не жалей для них, может,
Город давно уж прошедших веков
Эти слова никогда не забудет.
Будет как доброю память беречь .
И сохранит с этой музыкой тоже
Память прошедших и будущих встреч!

Лучник

На скале, меж серых грозных волн,
В окружении бури, сиротливо ,
На вершине гладкой, вековой,
Замер лучник молодой.
Ретиво бьются волны.
Серые глаза, что под стать клубящийся стихии,
Не колеблясь, смотрят в небеса.
В них живет тоска, борьба и сила.
Отчего, скажи мне голос волн
Замер он, средь бури одиноко.
С гордой, непокрытой головой
Свысока глядит на мир сурово.
Подожди, не целься в небеса!
Закричу я лучнику в отчаянии.
Но, в неистовстве, не слышит он меня.
В страстном гневе целится в напасти.
Не стреляй! Не сбить птицу судьбы!
Не бросай ей вызов смертоносный!
Жертвою падешь, мой друг, пойми,
И не делай шаг свой судьбоносный.
Но не слушает несчастный на скале.
Вмиг взвилася вверх тетива лука.
Стая черных птиц падет свысока.
Чайки кружатся и плачут у воды.
С громким криком мир перевернулся ,
Оступился лучник молодой.
Волны черные над головой сомкнутся.
В эту ночь скала станет пустой.
Волны плещут, мечутся, звенят,
Жадно пенятся, облизывая берег.
Сколько лучников загублено за зря.
Скольких лучников судьба не пощадила.

Я стрелки на часах переведу

Я стрелки на часах переведу
Чтобы исчезло слово неизбежность,
Чтоб души позабыли пустоту,
Чтобы любить могли мы вновь, как прежде.
Я закричу отчаянно в тишину
Прошедших лет, где раны кровоточат.
Где до сих пор живет немая тень
Настигших бед и сбывшихся пророчеств.
Я стрелки на часах переведу.
И помолюсь так страстно, так отчаянно,
Я утолю в слезах свои печали
И равнодушия развею тишину.
Я стрелки на часах переведу. 

***

Как часто люди рушат дни былые.
Как быстро забывают откровенья.
Погрязшие в тревогах и сомненьях,
Они стирают в памяти мгновенья.
Как часто люди забывают фразы,
Что брошены тогда были друг другу.
Они надеются, что позабудут чувства,
Что влюбятся в тоскливую разлуку.
Как много фраз таких я повстречала
И сколько я оплакала историй.
Зачем вы, люди, рушите друг друга?
Зачем вы жизнь меняете на скуку?
Скажите, может, я не понимаю?
На дне страданий тоже свет есть, смысл?
Быть может, вы нарочно, не случайно
Меняете тепло свое на сырость…

Люди могут прожить без солнца,
Люди могут жить в вечной ночи.
Поминутно смотреть в оконце,
За которым опять ни души…
Можно жить и на крайнем севере,
Можно жить и без капли тепла.
И без дружбы твоей, откровенно,
Буду жить как те люди я.
Буду тихо бродить по городу,
А на небе не будет звезд.
И на старой знакомой улице
Поквитается с жизнью мороз.
Ни души. И лишь лед застынет
На карнизах уснувших домов.
И надежда меня покинет,
И, наверно, уже не придет.
Люди могут прожить без солнца,
Люди могут жить в вечной ночи.
Но молю, загляни в оконце
Коль решишься исчезнуть ты…

Когда-нибудь касаться мои ноги

Будут травы на острове чужом.

И сердце позабудет все тревоги,

И мысли будут молвить лишь о том,

Как кружит ласточка над берегом безлюдным,

И волны плещут, скалы не щадя,

У Альбиона, что застыл безмолвно,

Минувшие века перенеся.

О, Альбион, мой Альбион туманный!

Душой я грезила твоих брегов достичь,

Руками обхватить твои дубравы,

И с птицами твоими взвиться ввысь.

Хочу присесть у рва я крепостного,

Верхушки замка взором обойти,

И чувствовать, как жизнь прильнула снова,

К моей, мечтой разорванной, груди.

Ночь…

Ночь…Говорят, что с её приходом душа оживает ,сбрасывает невидимые человеческому глазу оковы. Ночь… я много раз слышала, что ночью даже люди становятся другими. Они более искренне, более откровенны. Ночью те, кто прятался за возведенными ныне городскими стенами, сбрасывает с себя привычную маску холодного равнодушия. Столетье за столетьем солнечные лучи освещают изменения нашего мира. .Ночью же повсюду властвует прошлое. И его слегка размытые, его изысканные образы даруют нашему воображению тысячи различных фантазий ,догадок и предположений. Еще с времен которые год за годом будоражили мое воображение, с времён что заставляют мое сердце биться сильнее: с времен средневековья, многие боятся ночи. Ведь то, что люди скрывают днем за фальшивыми улыбками и напускной радостью ночью вырывается наружу, сливается, где то вдалеке в один тоскливый стон разбитых сердец. Да, ночь таинственная и пугающая, но в тоже время, несомненно, манящая. Разве вы не ощущаете этого необъяснимого зова ночи? Не чувствуете прильнувшую, откуда не возьмись энергию? Ночь… Сколько красоты, сколько загадок она таит! В ночной тиши даже дышать становится легче. Не ложитесь спать, подойдите к окну. Очерченные полутенями ветви деревьев, или быть может, башни средневекового городка - ночь не оставит вас равнодушными. Скажите, разве не хочется вам с восходом луны выйти на улицу? Разве не оставляет в вас темное время суток какой то умопомрачительный, неземной восторг? Неужели не хочется вам порою прогуляться где - нибудь на природе, к небольшой речушке за лесом, что окутан синеватой дымкой тумана – быть может там вашего слуха коснется неслыханное ранее таинственное пение.. ?Ночь… Под сиянием холодной луны, окутанной голубоватыми облаками просыпается свой, особый мир - мир легенд и преданий, мир, казалось бы необратимого прошлого. Я никогда не боялась ночи, нет, она оставляет в моей душе лишь благоговейный трепет. Выйдите на сельскую дорогу, в одиночестве, или пройдитесь по дремлющим городкам Западной Европы, и вы сможете прикоснуться к тому, чего люди боялись, долгое время, и боятся до сих пор. Но, если вы сможете оценить прикосновение полночной души по достоинству, то темнота не оставит вас равнодушными. Она оставит в вашей душе след восторга, и какого - то особенного, туманного очарования.

Белый и Чёрный мир

Говорят, что мир нельзя делить на белое и черное. Ведь в нем живут и другие цвета. Они появляются и уходят с чувствами людей, существующими в нем. Но порою, каждый из нас сможет увидеть мир иной, мир особенный, похожий на старую пленку - черный и белый. Снег мерно падал с небес, засыпая старый сад, окрашивая все вокруг в белую краску, укрывая чужие радости и горести. Он прятал все - не делая ни различий, ни выбора. Снег…он дает людям надежду начать все сначала, с чистого листа. Мир белый и мир черный. Подойдите к окну - на мгновенье вам покажется, что в мире не бывает других оттенков. Белое небо и белая земля, белые хлопья, белый плафон фонаря на углу. Снежная крупа засыпает все вокруг, и, кажется, будто невидимый, осторожный художник начертал своей дрожащей рукой на палитре контуры - черные нити деревьев, ветви которых, словно бумагу, прорывают застывшее небо. Хрупкие ветви кустов, будто кляксы, рассыпались по земле. Чуть вдалеке виднеются черные тени птиц, сидящие на витиеватых чугунных воротах, что укрывают этот странный, загадочный мир. Загадочный и до боли знакомый, ведь мы его видим каждый год. Выгляните в окно. В этом мире между небом и землёй мы не сможем отыскать чужих эмоций. Лишь равнодушную, холодную красоту. В старом парке мы не услышим ни шороха шагов, ни щебета птиц. Мы не отыщем здесь чьих - то терзаний. И чьи бы ноги не ходили по древним тропинкам, чьи бы судьбы не вершились за оградами старого парка – потомки смогут оценить лишь тишину и спокойствие. Это снег милосердно укрыл следы прошлого. Но вскоре зима закончит свою судьбоносную палитру. На мгновенье время остановится, затихнет в благоговении, а затем все вернется на круги своя. Жизнь снова закипит в старом саду. И весною каждый вновь сможет раскрасить этот безумный мир в свои цвета. Золотой, теплый свет солнечных лучей - цвет радости. Голубой - цвет ясного весеннего неба и спокойствия. Зеленый - цвет едва проснувшейся молодой травы и надежды и ,конечно, серый. Серый - цвет шторма, цвет грозовых облаков, цвет непримиримых, терзаемых в сомнениях душ. Но у них еще есть выбор. Им еще предстоит сделать его. А пока, чтобы не случилось, чтобы не ждало всех нас в будущем, у людей ещё есть время одуматься, исправить свои ошибки. Им нужно всего лишь постоять пару мгновений возле окна, лицезрея этот белый и черный мир.

Деревья отошли от берега

Я проснулась около полуночи, не понимая, что же меня разбудило. Оставленная на ночь свеча тускло освещала мою комнату. Сначала я не могла понять где нахожусь и куда подевался голубой потолок моей спальни. Но спустя несколько мгновений мне удалось вспомнить события прошедших двух дней. Я не дома, даже не в Санкт-Петербурге. Я нахожусь в Англии, в коттедже на берегу озера, который принадлежит отцу моей подруги. Я с наслаждением потянулась -наконец то мне удалось посетить Великобританию, да еще и пожить в таком чудесном месте. Наш дом окружал лес, а вдоль озера росли семь высоких лиственниц. Как хорошо было сидеть у края воды, когда деревья заслоняют вас от горячих лучей солнца. Лежа на кровати я предавалась мечтам- как хорошо было бы завтра устроить у озера пикник. Утром, когда солнечные лучи будут играть на поверхности воды, наполняя эти природные очи каким- то сверкающи, лукавым блеском. Интересно, а какое озеро ночью? Накинув на плечи шаль я аккуратно подошла к окну, стараясь не разбить что –нибудь в темноте. «Ах, неужели пикника у озера не выйдет»-с грустью подумала я. Деревья на улице раскачивались из стороны в строну, будто в танце. Того гляди и дождь пойдет. Я уже собиралась идти спать, когда случайно мой взгляд упал на куст гортензии, что рос у крыльца. Он был неподвижен. На улице было полное безветрие. Я приоткрыла окно. Мне хотелось получше разглядеть открывшуюся передо мной картину. В тот миг, когда мои пальцы коснулись оконной рамы, до меня донеслось пение. Самое прекрасное пение, которое я когда-либо слышала. Я оглянулась в изумлении: откуда доносились эти сладострастные трели? В следующую секунду я вскрикнула- деревья отошли от берега озера. И они не просто отошли - они танцевали. И не деревья это были вовсе - а девушки. Семеро самых прекрасных девушек, которых я когда -либо видела. Их бледная кожа с зеленоватым отливом, который вовсе не портил их, искрилась в лунном свете. Тонкие руки их сплелись между собой, они кружили вокруг озера в каком то фантастическом хороводе. Эти загадочные девушки были похожи как сестры: бледная, будто прозрачная, кожа, алые губы, выразительные зеленые глаза, обрамленные густыми ресницами. Девушки улыбались. В этих улыбках было одновременно и что- то обольстительное, и пугающее. Они поражали своей холодной красотой. У каждой из них были длинные волосы, ниспадающие до пят. И эти чудесные волосы служили неземным созданиям одеянием. Их босые ноги ритмично постукивали по холодной земле. Я побежала на улицу, чтобы получше разглядеть этих странных существ. Когда я подошла поближе - они запели еще громче и начали кружиться все быстрее и неистовее. Я глядела на них, пока они не превратились для меня в одно сверкающее пятно. Когда пение их достигло самой высокой ноты-мир для меня померк. До сих пор не могу понять: что же случилось? Утром я проснулась в своей комнате. Только одно напоминало мне о ночном происшествии -тоненький браслет, сплетенный из веточек лиственницы, на моей руке. Браслет, который я видела на запястье одной из девушек.

Без названия.

Снежинки кружились медленно. Слишком медленно. Мне казалось, что я могу дотронуться до каждой из них рукой, рассмотреть мельчайшую деталь маленькой ледяной мушки. До чего же тягуче, безмятежно падал снег. Совсем не так стучала мое сердце, каких то пару-тройку часов назад. Да и снег был не таким. И опускался ли он на город вообще? Для меня это было не важно, ведь он таял, от моего разгоряченного дыхания не долетев, либо мгновенно растворялся на щеках. На щеках, которые так часто омывались моими слезами. Но сегодня слез не было. Им просто некогда было появиться. Ведь я бежала. Бежала так, как, наверное, никогда не бегала. Я неслась, поскальзываясь на декабрьском гололёде, почти не чувствуя ног. Я словно летела, не боясь потерять равновесия. Дыхание с хрипом вырывалось из груди, холодный северный ветер безжалостно опалял легкие. Где на заднем фоне моего взбудораженного сознания мелькнула мысль, что вечером я вполне могу слечь с температурой. Однако, она исчезла так же быстро, как и появилась. Наверное, её выгнал очередной глоток ледяного воздуха. Лучше бы мороз выгнал мою тревогу, избавил бы меня от нее хоть на мгновенье, на секундочку. От этой тревоги, а вернее, какого то безумного ужаса кружилась голова, и все рациональные размышления незамедлительно осквернялись животным страхом. Я не знаю, как сумело добежать, ведь мне казалось, что еще немного, и я задохнусь. Сердце переместилось, куда -то в горло, словно пытаясь разорвать его напополам. На последнем издыхании я добралась до того места, где должна была быть, подгоняемая стучащим в голове «быстрее». Позже я поняла, что заставило меня обрести невидимые человеческому глазу крылья. Вопрос. Всего один вопрос. В полумраке моей комнаты, за каких -то 5-7 минут до моего «побега» он прозвучал тихо. А в сердце моем он отозвался безумным криком, словно последний гудок уходящего под воду корабля. Теперь я знаю-пройдут годы, прежде чем этот вопрос изгладится из моей памяти. Хотя, кого я обманываю. Отныне он будет кружить передо мной до конца моей жизни, из месяца в месяц, из зимы в зиму, подобно покрывающим город безмятежным снежинкам.